От ЦБ до ФСБ. История падения Пробизнесбанка, из-за которого разгорелся скандал вокруг ФБК

История Пробизнесбанка, который рухнул еще в 2015 году, похожа на энциклопедию российского бизнеса 2010-х, в которой чемоданы денег сводят друг с другом банкиров, крупных бизнесменов, силовиков и чиновников. Теперь она легла в основу громкого скандала в российской оппозиции: в начале октября политик и блогер Максим Кац обвинил Фонд борьбы с коррупцией в том, что тот помог банкирам из Пробизнесбанка выстроить на Западе имидж жертв политического режима и уйти от ответственности за хищения в банке. Сегодня ФБК опубликовал свое опровержение. А мы за этот месяц восстановили историю падения банка по материалам судов, данным под присягой показаниям участников событий, которые не раз уточнялись с течением времени, и рассказам источников. Сопоставив все версии, можно составить собственное мнение о том, что произошло с банком на самом деле.

(* соавтор этой статьи Ирина Малкова — признана в РФ иноагентом)

Друзья детства

До отзыва лицензии в 2015 году Пробизнесбанк позиционировался как прогрессивный банк для предпринимателей. Его основали в 1993 году друзья детства — Сергей Леонтьев и Александр Железняк.

Леонтьев родился в 1965 году в семье дипломата, работавшего сначала в советском посольстве в Великобритании, потом — переводчиком в МАГАТЭ в Вене. Учиться Леонтьев пошел в МГИМО, где, как он сам рассказывал FT, начал свой первый бизнес. У будущего банкира был однокурсник, обладавший фотографической памятью. В СССР шла перестройка, каждый день появлялись новые законы и постановления, регулирующие зарождающийся частный бизнес. Леонтьев попросил однокурсника выучить эти документы наизусть и стал зарабатывать на консультациях для других студентов МГИМО. Однокурснику Леонтьев отдавал небольшую долю заработка.

«Лекции читал он, а деньги брал я. Я был бунтарем, все время придумывал разные маленькие уловки. Как с этим парнем — он был счастлив, потому что впервые в жизни что-то зарабатывал сам», — рассказывал Леонтьев FT.

До карьеры банкира Леонтьев, по его словам, зарабатывал экспортно-импортными операциями (обычно под этим определением скрывается ввоз в Союз дефицитных западных товаров и вывоз купленного по дешевке сырья) и туристическим бизнесом.

Железняк — выходец из семьи адвокатов и сам работал адвокатом по уголовным делам. В 2022 году он рассказывал FT, что после того, как в 15 лет у него умер отец, родители Леонтьева стали относиться к нему как к сыну и даже брали с собой в семейные поездки. Когда Леонтьев со словами «Ты мне друг или нет» начал уговаривать его бросить работу и стать соучредителем банка, Железняк долго сомневаться не стал.

Друзья поделили роли в бизнесе, но Леонтьев всегда оставался лидером. «Леонтьев генерирует идеи, а за их реализацию, общение с регулирующими органами и крупными клиентами отвечает Железняк», — писал «Коммерсант».

Спустя много лет в разговоре с «Секретом фирмы» Леонтьев и Железняк говорили, что Пробизнесбанк до начала 2000-х «был заурядным банком». Тем не менее еще в 1997 году он вошел в число 54 уполномоченных банков, которым правительство разрешило работать с бюджетными деньгами, — это воспринималось как знак качества.

К этому времени Леонтьев и Железняк стали активными публичными персонажами. Оба охотно рассуждали в СМИ на самые разные темы (1, 2). За неделю до дефолта в 1998 году Пробизнесбанк проспонсировал на миллион долларов главное московское музыкальное событие года — концерт Rolling Stones в Лужниках. Леонтьев комментировал это в СМИ, скромно говоря, что не принадлежит к фанатам группы, хотя впервые побывал на ее концерте в Англии в три года.

Сам кризис 1998 года банк прошел на удивление неплохо, а после него смог привлечь в капитал западных инвесторов: в 2001 году — Международную финансовую корпорацию (IFC), в 2003-м — ЕБРР, а в 2006-м — консорциум инвестфондов East Capital.

Одновременно банкиры становились все более деятельными участниками лоббистских структур. В 2001 году Леонтьев стал одним из основателей «Деловой России», занимал пост вице-президента Ассоциации российских банков (АРБ) и активно выступал за разгосударствление банковского сектора в условиях развития рыночной экономики. Железняк возглавлял в АРБ комитет по безопасности, в Пробизнесбанке от имени ассоциации даже разрабатывались законопроекты. В 2002 году Леонтьев вместе с вице-президентом Ситибанка передавал в Кремле Владимиру Путину и Джорджу Бушу рекомендации по банковской реформе, написанные российско-американской рабочей группой банкиров.

Иностранные инвесторы в течение нескольких лет вложили в Пробизнесбанк $185 млн, и у Леонтьева появились возможности реализовать свои амбициозные планы. «Наше видение состоит в том, чтобы к концу 2008 года создать финансовую группу общенационального масштаба, национальный бренд, ориентированный на три сектора — ритейл, малый бизнес, средний бизнес, с тем чтобы занять порядка 2,5–3% рынка в указанных секторах. Это будет означать порядка $6 млрд активов (сегодня у нас более $700 млн), порядка $600 млн составит капитал группы», — говорил Леонтьев в 2004 году «Секрету фирмы».

На деньги инвесторов акционеры Пробизнесбанка стали скупать банки в регионах, которые в 2006 году вместе с головным банком были объединены в группу «Лайф». С 2003 по 2009 год Железняк и Леонтьев стали владельцами шести банков в Свердловской, Саратовской, Ивановской, Калужской и Новосибирской областях. Сделки позволили построить филиальную сеть по всей стране. Купленные банки не присоединяли к Пробизнесбанку — их разводили по специализации: один работал с бюджетниками, второй привлекал депозиты населения, третий был «удобным банком для бизнеса». Сам Пробизнесбанк, как и в 90-е, к началу 2010-х замыкал пятый десяток российских банков, зато по размеру совокупной сети группа «Лайф» занимала пятое место в России.

Леонтьев, который еще в 2002 году говорил «Коммерсанту», что предпочитает деловые костюмы Hugo Boss и часы Omega, а одежду покупает только в Лондоне или Вене, стал позиционировать себя как банкира-неформала и инноватора. Он внедрял в группе «Лайф» модные западные практики менеджмента «снизу вверх» и уверял, что его в компании «никто особо и не слушает».

В банках Леонтьева и Железняка не было обязательных банковских атрибутов вроде кредитных комитетов и скоринговых систем. Клиенты поступают иррационально, значит, лучше всего понять их мотивы способен только человек, объяснял Леонтьев. Решения по розничным кредитам и кредитам малым предприятиям в его банках принимал один кредитный менеджер на основе личного опыта, по работе со средними и крупными предприятиями — двое. В одном из банков группы на должности кредитных менеджеров принципиально принимали только женщин с богатым жизненным опытом, но без опыта работы в банках, писал «Секрет фирмы».

Позже, после отзыва лицензии у Пробизнесбанка, все эти прогрессивные управленческие практики станут частью линии защиты Леонтьева. В суде против бывшего VIP-клиента банка Александра Варшавского в 2016 году банкир подробно доказывал, что не может нести перед истцом личную ответственность по долгам структур банка, потому что его философия бизнеса предполагала «предоставление широчайшей автономии сотрудникам», и в результате ответственность за бизнес-стратегии и продукты лежала на менеджерах.

За два года до падения своего бизнеса Леонтьев называл «Лайф» интернет-компанией, а не банком; написал предисловие к русскому изданию книги Ричарда Брэнсона и делился с журналистами содержанием своей библиотеки — в общем, внешне делал примерно то же самое, что и Олег Тиньков. Но в 2017 году ТКС-банк Тинькова стоил на бирже $3 млрд, а от Пробизнесбанка к тому моменту осталась дыра, размер которой сразу после отзыва ЦБ оценил примерно в $1 млрд.

Хроники падения

При всех новаторских подходах к управлению банками, у ЦБ группа «Лайф» долго была на хорошем счету. По крайней мере, еще в феврале 2014 года регулятор отдал ей на санацию крупный самарский банк «Солидарность». На его оздоровление ЦБ и Агентство по страхованию (АСВ) выделили Пробизнесбанку льготные кредиты на 6 млрд рублей. В интервью того периода Железняк и Леонтьев выражали поддержку масштабной чистке банковского рынка, которую начала новая глава ЦБ Эльвира Набиуллина.

«Железняк всегда был прекрасный коммуникатор, — вспоминает один из его знакомых. — Он очень хорошо был втусован в ту элиту, которая была. У него и ФСБ-шники в друзьях были, и ЦБ-шники, и АСВ-шники, и артисты — ну, то есть буквально все». «У Железняка всегда было хорошее прикрытие, с ЦБ все вопросы решались быстро, буквально по звонку», — подтверждает бывший топ-менеджер одного из банков группы «Лайф».

Но летом 2013 года на пост главы регулятора пришла Набиуллина. За первые полгода она сильно перетряхнула его руководство и тут же взялась за расчистку банковского сектора — лицензий в первые же месяцы лишились 25 банков.

Проблемы «Лайфа» начались летом 2014 года с «Банка24.ру» — одного из банков группы, который развивался как расчетный банк для малого бизнеса и ИП (его создатели Борис Дьяконов и Эдуард Пантелеев позже сделают банк «Точка»). Из-за характера бизнеса «Банка24.ру» к нему возникали вопросы об обналичке денег клиентами и обслуживании фирм-однодневок. В интервью от апреля 2014 года Железняк говорил, что для борьбы с ними «Банк24.ру» собирается стать «лучшим банком по комплаенсу», но признавал: «Говорить сегодня о том, что в банке таких компаний нет совсем, я не могу. Но то, что они выявляются в течение месяца и им закрываются счета, сказать могу с уверенностью».

Когда ЦБ через несколько месяцев начал усиленно проверять «Банк24.ру», Леонтьев и Железняк попытались спасти ситуацию и добились встречи с Набиуллиной, чтобы доказать, что отзывать лицензию у банка не надо. Но, как утверждал несколько лет спустя один из источников FT, на встрече Леонтьев начал читать Набиуллиной лекцию о том, как нужно регулировать банковский рынок, взбесив главу ЦБ, которая быстро свернула разговор. 16 сентября у «Банка24.ру» отозвали лицензию. Что необычно, после отзыва в балансе банка не было обнаружено дыры, и назначенная АСВ временная администрация смогла расплатиться со всеми клиентами — это стало уникальным для российского рынка случаем.

Но к этому моменту проблемы начались уже и у самого Пробизнесбанка. На публику они вылились в октябре 2014 года, когда агентство Fitch поместило рейтинг банка под наблюдение в негативный список. В поясняющем отчете Fitch сделал верное предположение об источнике будущих проблем банка. Пробизнесбанк держит на балансе портфель ценных бумаг на 47 млрд рублей, но хранит большую часть этих бумаг в иностранных депозитариях и не использует для кредитования по сделкам репо с ЦБ, как большинство остальных российских банков, указывали аналитики Fitch. Агентство выразило обеспокоенность по поводу ликвидности этого портфеля. Еще через два месяца, в декабре 2014 года, Fitch отозвал рейтинг Пробизнесбанка, указав, что больше не располагает достаточной информацией для его поддержания. Описанная Fitch ситуация могла означать, что на самом деле эти бумаги уже где-то заложены, а значит, не могут считаться ликвидными, поясняли в том же году опрошенные «Ведомостями» эксперты.

В декабре 2022 года из расследования FT выяснилось, что с 2014 года у ЦБ в Пробизнесбанке был информатор — один из топ-менеджеров банка, который знал, что в его капитале есть дыра, и боялся, что он станет одним из ответственных. Через знакомых он вышел на некоего сотрудника ЦБ. Источники The Bell называют фамилию одного из бывших заместителей Набиуллиной, но связаться с ним и подтвердить эту информацию нам не удалось. Банкир стал передавать сотруднику ЦБ документы, свидетельствующие о выводе денег из «Пробизнеса». Имя информатора до сих пор неизвестно, а в судах ЦБ не представлял переданные им документы, потому что они были получены неофициальным путем, — зато они подсказали сотрудникам регулятора, в какие места смотреть, писала FT.

В августе 2014 года в Пробизнесбанке и других банках группы прошла проверка ЦБ. С этого момента и до отзыва лицензии в августе 2015 года банк провел в переписке и встречах с регулятором. Все это время ЦБ требовал от банка перевести бумаги, о которых писал Fitch, в российские депозитарии, чтобы увидеть их реальный статус, следует из переписки, представленной впоследствии самим Леонтьевым в американский суд. Банк отказывался, ссылаясь на то, что большую часть портфеля составляют американские гособлигации, которые технически невозможно перевести в Россию (независимые аналитики это подтверждали).

К июню 2015 года специалисты ЦБ пришли к мнению, что из всех активов Пробизнесбанка к работающим можно отнести меньше половины.

30 июля ЦБ вынес предписание о доначислении резервов Пробизнесбанку на 3,2 млрд рублей и ограничил привлечение вкладов населения. Еще через неделю в банке была введена временная администрация. В тот момент руководители группы «Лайф», по их собственным словам, еще вели переговоры с ЦБ о санации банка. Но они ничем не закончились, и 12 августа у Пробизнесбанка была отозвана лицензия. В тот же день Сергей Леонтьев написал во внутрикорпоративном блоге знаменитый пост: «Видимо, время „Лайф“ в этой стране еще не пришло. Поэтому в ближайшие 50 лет я буду делать „Лайф“ в других частях земного шара». После этого он перестал выходить на связь с сотрудниками. Как позже выяснилось, Леонтьев улетел из России.

Отвечавший за банковский надзор зампред ЦБ Михаил Сухов в день отзыва лицензии заявил, что дыра на балансе Пробизнесбанка составила не менее 67 млрд рублей. Крах банка был объявлен вторым по масштабу за первые два года чистки банковского рынка.

Какой в реальности была дыра в банке, судить сложно. К сентябрю ЦБ скорректировал размер недостачи до 40 млрд рублей, но впоследствии сумма еще не раз менялась. В 2018 году АСВ объявило, что итоговая недостача в банке превысила 85 млрд рублей. Но во всех исках АСВ к акционерам банка фигурирует одна и та же общая сумма ущерба — 68,5 млрд рублей.

27 октября 2015 года Пробизнесбанк был признан банкротом, а в январе 2016 года Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении его собственников. Физлица, которые были вкладчиками Пробизнесбанка, получили возможность вернуть свои деньги в полном объеме за счет передачи их вкладов вместе с активами Пробизнесбанка на сопоставимую сумму Бинбанку. Но некоторые вкладчики-юрлица до сих пор судятся с Леонтьевым и Железняком. АСВ, в свою очередь, пыталось или пытается преследовать банкиров во всех юрисдикциях, в которых работали их компании или хранились их деньги: в США, на Кипре, в Австрии, в Лихтенштейне и на офшорных островах Кука.

За прошедшие с тех пор восемь лет представители ЦБ и АСВ с одной стороны и Леонтьев и Железняк с другой — выстроили в судах стройные и диаметрально противоположные версии событий, приведших к краху Пробизнесбанка. Мы сравнили и сопоставили их, чтобы составить представление о том, что произошло на самом деле.

Почему рухнул Пробизнесбанк: версия ЦБ и АСВ

Версия ЦБ и АСВ, которая легла в основу дела о банкротстве и уголовного дела Леонтьева и Железняка, с незначительными вариациями изложена во всех исках АСВ к экс-банкирам. Например, в иске, поданном к Леонтьеву в австрийский суд в августе 2018 года (есть у The Bell), она описывается так.

Леонтьев еще в 2009 году организовал преступную группу для вывода средств из Пробизнесбанка в крупном размере с конечной целью личного обогащения, пишут юристы АСВ. Для этого в банке были созданы специальные подразделения, единственной целью которых был вывод активов в пользу Леонтьева при помощи фиктивных сделок, а также сеть фирм, служивших той же цели. Эти компании возглавляли сотрудники банка. Особенностью схемы было то, что фирмы регулярно делали в адрес банка выплаты, чтобы скрыть дыру на балансе. В действительности либо выплаты были фиктивными, либо деньги сразу переводились дальше на счета компаний Леонтьева.

В иске перечисляется восемь способов вывода активов из банка — фиктивные сделки, заведомо невозвратные кредиты, выданные подконтрольным Леонтьеву фирмам, покупка акций компаний Леонтьева по заведомо завышенной цене и т.д. Всего ущерб для банка АСВ в иске оценивает в 68,5 млрд рублей, но прямой ущерб, который агентство смогло связать с Леонтьевым и заявить как исковое требование, составил 11,3 млрд рублей. Выведенные из банка деньги, по версии АСВ, Леонтьев через сложную цепочку перевел в Legion Trust, зарегистрированный на островах Кука, а затем положил на счет в лихтенштейнском банке Frick&Co. Бенефициаром и попечителем траста на островах Кука были родители Леонтьева, проживающие в Австрии, — именно поэтому иск был подан в эту юрисдикцию.

Наибольшая сумма ущерба для банка (в совокупности 33,6 млрд рублей), по версии АСВ, приходилась на гарантии банка по кредитам, выданным кипрским компаниям. Это та самая схема с заложенными ценными бумагами в кипрских депозитариях, которую описывает в своем расследовании Максим Кац. Иностранные брокеры (британский Dinosaur Merchant Bank Ltd и кипрские OtkritieBroker Ltd. и BCS Cyprus), в чьих депозитариях банк держал свой портфель ценных бумаг, выдавали кредиты подконтрольным Леонтьеву кипрским фирмам Vermenda, Ambika и Merrianol, которые не вели иной экономической деятельности, говорится в иске. Банк поручался по этим кредитам, предоставляя в залог те самые ценные бумаги, о которых писал в своем отчете Fitch. Кредиты не возвращались, брокер забирал залог. В иске подчеркивается, что в документах Пробизнесбанка не было никакой информации о кипрских компаниях фирмах, по кредитам которых он поручался.

Версия АСВ основывается на двух источниках.

• Во-первых, это документы банка и его контрагентов, к которым у АСВ как конкурсного управляющего был полный доступ.
• А во-вторых, показания двух сотрудников Пробизнесбанка — руководителя управления по работе с проблемными активами Николая Алексеева и начальника управления по взаимодействию с дочерними организациями Марины Крыловой. Оба в числе прочих сотрудников банка были арестованы почти сразу после возбуждения уголовного дела в начале 2016 года и согласились на сделку со следствием. The Bell ознакомился с показаниями обоих, которые АСВ представляло в американском суде.

Марина Крылова с 2006 по 2015 год занимала пост гендиректора компании «Аливикт», через которую Леонтьев и его партнеры владели Пробизнесбанком (это подтверждается данными СПАРК). Согласно показаниям Крыловой, она была руководителем группы бухгалтеров, которая сопровождала работу личных компаний акционеров банка и технических компаний, использовавшихся для маскировки дыры в его балансе.

Крылова в своих показаниях утверждала, что сомнительные сделки проводились банком со дня создания — его уставный капитал в 1993 году был создан фиктивными безденежными векселями. По словам Крыловой, с 2005 года банк представлял фиктивную отчетность в ЦБ в целях «спасения баланса». Для этого сотрудники банка заключали сделки и вносили проводки по счетам задним числом — это называлось «Машина времени». Тем не менее финансовое положение банка несколько лет не вызывало особых опасений — до 2009 года, который Крылова назвала «началом конца». Тогда, по словам Крыловой, Леонтьев вывел из банка в свою пользу акции BP и других эмитентов примерно на 1 млрд рублей. Именно в результате этого действия в балансе сформировалась та самая дыра, которая росла вплоть до 2015 года, а сотрудники банка при помощи фиктивных сделок и разных сложных схем ее прикрывали.

И Крылова, и Николай Алексеев рассказывали, что для обслуживания операций технических компаний в том же 2009 году было создано специальное управление, которым руководил зампред банка, однофамилец Николая Ярослав Алексеев (он тоже был объявлен в розыск и оказался в Польше, которая в 2019 году отказалась выдавать его России). У управления, которое отвечало за прикрытие вывода активов, было неофициальное название «Валькирия» — как объяснял Николай Алексеев, эти героини скандинавского фольклора сопровождали павших воинов в Вальхаллу, — а все сделки управления в банке назывались «валькирийскими». Крылова утверждала, что это название придумал лично Сергей Леонтьев.

Схема, за которую отвечало управление, называлась «Карусель», поскольку деньги банка проводились через цепочку юрлиц. Крылова в своих показаниях говорила, что «Карусель» в 2009 году начиналась с 10 компаний, а к 2015-му разрослась до 50. Руководство банка предлагало сотрудникам побыть номинальным директором таких компаний за добавку к зарплате 20 тысяч рублей в месяц.

В 2014 году, когда в банке началась проверка ЦБ, «администрировать дыру в балансе было уже практически невозможно», и у сотрудников зародились опасения об отзыве лицензии, рассказывала Крылова. Ярослав Алексеев, по ее словам, сказал ей, что закрыть дыру можно, только если Леонтьев вернет в банк выведенные в 2009 году акции. Более того, Алексеев якобы обращался к Леонтьеву с такой просьбой, но «все было тщетно», говорится в показаниях.

Руководство банка, тем не менее, придумывало новые способы маскировки дыры — например, договорилось с консалтинговой компанией IMAC Group об использовании в схемах ее юрлиц вместо уже примелькавшихся в ЦБ юрлиц акционеров банка. Руководитель IMAC Олег Папахин позже получил по делу банка 5 лет условно. Во время проверки ЦБ банк, по словам Крыловой, создал видимость реальной работы в офисах по юридическим адресам технических компаний — они были заполнены офисной мебелью и оборудованием, а позже были составлены акты осмотра этих офисов с фотографиями. Это, по словам Крыловой, позволило на время ввести в заблуждение проверяющих.

Одновременно руководство банка пыталось успокоить сотрудников: им не сообщалось о предписаниях, выданных ЦБ, а в ответ на вопросы Николая Алексеева Ярослав Алексеев обращал внимание на то, что, несмотря на обилие «технических» сделок, активы банка не были похищены. После введения в банке временной администрации Ярослав Алексеев попросил Николая подготовить правовую позицию банка «для прикрытия перед ЦБ и правоохранительными органами», но пояснения из подготовленного проекта показались вице-президенту «наивными и недостаточными для уклонения от уголовной и/или иной ответственности», и по прошествии незначительного времени он покинул Россию.

Можно ли доверять показаниям Крыловой и Алексеева — сложный вопрос. Эти свидетельства были получены от людей, находившихся в российском СИЗО. Александр Железняк в своем аффидавите от 2019 года (есть у The Bell) комментировал их так: «Марина Крылова и Николай Алексеев — двое из тех лиц, которые были арестованы и помещены под стражу 17 февраля 2016 года. После того как они заявили о своей невиновности и выдержали несколько месяцев в хорошо известных своими нечеловеческими условиями содержания российских следственных изоляторах, г-жа Крылова и г-н Николаев уступили под давлением. Они „признались“ и согласились „сотрудничать“ с российскими властями»

«Только жестокие условия их длительного заключения под стражей могут служить объяснением для многочисленных явно ложных заявлений», — заключал Железняк.

Вслед за этим Железняк писал, что с Крыловой, которая давала показания и против него, никогда не встречался и не разговаривал («максимум, я возможно видел ее на нескольких коллективных мероприятиях»), а с Алексеевым в последний раз говорил «лет семь назад», так что любые допущения в их показаниях о том, что Железняк якобы делал или знал, «являются предметом воображения г-жи Крыловой, г-на Алексеева или российских органов уголовного преследования, которые в принципе принудили г-жу Крылову и г-на Алексеева подписать данные заявления».

В российском суде АСВ добилось привлечения Железняка и других топ-менеджеров банка к субсидиарной ответственности по обязательствам банка. В иске была обозначена сумма 68,2 млрд рублей, но суд отложил определение суммы ответственности до полного расчета обанкротившегося банка с кредиторами. Леонтьева в число ответчиков по иску в России АСВ включать не стало в силу отсутствия у него имущества в стране — но судится с ним в зарубежных юрисдикциях.

Не воровали, а надували. Как сами банкиры объясняли схемы Пробизнесбанка

Версии основателей Пробизнесбанка по поводу залога портфеля ценных бумаг, в ликвидности которого в 2014 году усомнилось агентство Fitch, с течением времени менялись.

• Сразу после выхода отчета рейтингового агентства в 2014 году Александр Железняк заверял «Ведомости», что на бумагах нет обременений.
• В июне 2015 года, когда ЦБ уже вовсю занимался проблемами Пробизнесбанка, Леонтьев отправил регулятору письмо, в котором тоже доказывал, что бумаги не заложены, но с большой оговоркой. Обременения ценных бумаг, числящихся в иностранных депозитариях, надлежащим образом отражены и учтены в отчетности банка, писал Леонтьев. Но уже в следующей фразе добавлял, что «все иные активы, обременения которых не нашли отражения в отчетности, могут быть в любой момент использованы по усмотрению ОАО АКБ „Пробизнесбанк“, в том числе возвращены на территорию РФ».
• А четыре года назад, как утверждает издание The Insider, Леонтьев и Железняк в общении с журналистом Андреем Заякиным признали, что «целенаправленно накачивали деньгами банка ряд офшорных компаний». Но одновременно Железняк объяснял, что офшоры возвращали деньги Пробизнесбанку в виде субординированных кредитов (отличаются от обычных тем, что в случае банкротства заемщика требования кредитора, выдавшего такой кредит, удовлетворяются в последнюю очередь). Тем самым банк по сути «превращал ликвидные активы в капитал, что хорошо для отчетности», пересказывает Железняка The Insider.

По всей видимости, в объяснениях Железняка речь идет об искусственном надувании капитала, при котором одни и те же активы учитываются на балансе банка дважды — первый раз в виде собственно портфеля ценных бумаг, хранящихся на счетах иностранных брокеров, а второй — в виде субординированных кредитов от кипрских компаний, говорит гендиректор аналитического центра «БизнесДром» Павел Самиев.

ФБК в своем ответе на расследование Каца на основании банковских проводок также утверждает, что деньги из офшоров действительно возвращались обратно в банк, шли на финансирование связанных с ним бизнесов или на покупку Леонтьевым в кредит ценных бумаг.

Но какой объем выведенных на разные цели средств Железняк и Леонтьев вернули или теоретически могли вернуть в банк на момент отзыва у него отзыва лицензии, выяснить невозможно, не имея доступа ко всей документации банка. Например, «Коммерсант» со ссылкой на источники, связанные с АСВ, писал, что сделки с офшорами оформлялись так, чтобы вывод средств не был заметен на балансе Пробизнесбанка: ценные бумаги, принадлежащие другим юрлицам, временно заносились на счет банка за счет безденежных сделок, а после формирования подтверждающей выписки эти сделки расторгались.

Размер предполагаемого ущерба для банка только от кредитования Merrianol и Ambica в иске АСВ к Леонтьеву оценивается в 23 млрд рублей (€323 млн на момент подачи). При этом в виде субординированных кредитов, о которых Железняк говорил The Insider, в банк на дату последней отчетности вернулось только около $90 млн, указывает в своем треде в Twitter Павел Комаровский, бывший аудитор одной из компаний большой четверки.

«Подобные схемы были нормой того времени. Банк для собственников — это был такой кармашек с деньгами: хотим — из него берем, хотим — в него кладем обратно, поддерживаем капитал за счет разнообразных схем, чтобы он не улетел никуда, — комментирует партнер юрфирмы Orlova/Ermolenko Александр Ермоленко, много работавший с банками. — Банк в каждый момент времени надлежащими активами не наполнен, поэтому банкиры постоянно придумывают что-то для видимости соблюдения достаточности нормативов ЦБ, и сам регулятор тоже раньше закрывал на это глаза».

Через месяц после отзыва лицензии у Пробизнесбанка его бывшие руководители (правда, на условиях анонимности) в разговоре с «Ведомостями» настаивали на том, что деньги из банка не выводились, а неудачно инвестировались (в том числе в различные небанковские бизнесы вроде девелоперских проектов). «Вывода активов не было, дыра образовалась из-за ошибок кредитования, а прикрывать ее стали недостоверной отчетностью», — объяснял «Ведомостям» человек из руководства группы. «Это был обычный коммерческий риск. И фальсификация отчетности», — подтверждал другой топ-менеджер «Лайфа». 

Своровали или плохо инвестировали — с точки зрения регулятора это выглядит абсолютно одинаково, парировал в той же статье зампред ЦБ Михаил Сухов.

В конечном счете к этому сводились все споры собственников рухнувших банков с ЦБ, говорит юрист Ермоленко. Коллективную позицию банкиров он описывает так: «Мы сидели нормально и могли бы спасти банк, здесь бы доложили актив, тут бы досыпали, там бы переструктурировали, а так вы пришли, зафиксировали картинку на сегодня и отозвали лицензию». ЦБ в ответ возражал: «Мы смотрели на вас, мы все это видели, и мы не верим, что вы удержите банк».

«Вопрос — каким был масштаб нарушений относительно деятельности банка и насколько банк утратил платежеспособность, — соглашается Самиев. — Если бы, например, не было отзыва лицензии, смог бы он дальше работать? Вероятно, что и смог бы. Но, когда ЦБ отзывает лицензию, некоторые заемщики перестают обслуживать кредиты — это связано с тем, что они действительно были аффилированы с банком. И ровно в этот момент эти кредиты становятся проблемными. А если лицензию не отзывать, то кредит, опять же в теории, может продолжать обслуживаться».

Почему рухнул Пробизнесбанк: версии Леонтьева и Железняка

Сергей Леонтьев и Александр Железняк тоже не раз излагали свою версию событий в судах. И год от года она дополнялась все новыми подробностями. Неизменным оставалось лишь ключевое утверждение — Пробизнесбанк до самого отзыва лицензии был финансово состоятелен и соответствовал требованиям регуляторов.

В мае 2016 года Леонтьев описывал события так. В сентябре 2014 года банк попал под проверку ЦБ, заподозрившего «нарушения бухгалтерского учета», несмотря на наличие чистых аудиторских заключений от Deloitte, последнее из которых было выдано в апреле 2015 года (в 2018 году аудитор отозвал его, сославшись на то, что больше не может доверять информации, которую предоставляли руководители банка). Банк пытался удовлетворить все запросы ЦБ, а сам регулятор в переписке признавал его финансовую состоятельность. Несмотря на это, в банке ввели временное управление, а затем забрали у него лицензию и обанкротили.

Но причины краха банка и своего последующего уголовного преследования банкиры с течением времени описывали по-разному.

Версия 2016 года: жертвы кремлевской чистки после банковского кризиса

В мае 2016 года в иске к VIP-клиенту Пробизнесбанка Александру Варшавскому Леонтьев заявлял, что Пробизнесбанк «пал жертвой кризиса российской финансовой системы и связанного с этим кризисом решением Владимира Путина о консолидации российских банков». Пробизнесбанк стал одним из почти 100 банков, у которых ЦБ в 2015 году отозвал лицензию (это правда. — The Bell), указывалось в документе. Это было вызвано желанием консолидировать банковский сектор на фоне обвала рубля и катастрофических последствий санкций, наложенных на Россию «в результате ее вовлечения в украинский кризис», писал Леонтьев.

Ни слова о поддержке Алексея Навального и политическом преследовании акционеров банка в иске на тот момент не было, хотя в материалах дела подробно рассказывалось об угрозах и предложениях помощи со стороны Варшавского, обладающего, по утверждению истца, значительными политическими связями.

Версия 2018 года: наказание за Навального с последующим разграблением

В 2018 году в показаниях в суде по иску АСВ Леонтьев уже называл действия регуляторов «незаконным отъемом Пробизнесбанка российским государством и последующим разграблением банка АСВ». Отзыв лицензии у банка объяснялся «коррупционно мотивированной консолидацией банковского сектора». Но главный лейтмотив был уже другим.

«Я уверен, что Пробизнесбанк и группа Life стали объектами экспроприации российских властей по двум причинам», — писал Леонтьев. Во-первых, эти компании достигли успеха на российском рынке самостоятельно, а не благодаря связям с российскими властями; отсутствие таких связей сделало их легкой добычей для российских властей. А во-вторых, мишенью для преследования Леонтьева и его компании сделали его «связи с посольством США и известным критиком российского режима Алексеем Навальным», писал Леонтьев.

История о сотрудничестве с Навальным стала ключевой в развитии кейса Леонтьева и Железняка в международных судах. Речь идет о событиях, произошедших весной 2012 года — через несколько месяцев после массовых протестов на Болотной. Тогда один из топ-менеджеров группы «Лайф» Владислав Солодкий пригласил Алексея Навального на одну из регулярных стратегических сессий, которые группа устраивала со своими сотрудниками. После этого Солодкий и менеджеры входившего в группу «Банка24.ру» некоторое время обсуждали с недавно созданным Фондом борьбы с коррупцией идею кобрендинговой карты, 1% от суммы покупок с которой перечислялись бы в фонд. В середине мая 2012 года, через неделю после митинга на Болотной 6 мая, с которого началась жесткая борьба российских силовиков с протестами, информация о проекте карты появилась в прессе. В тот же день Владислав Солодкий выступил с ее опровержением. Впрочем, в феврале 2024 года Солодкий публично признавал, что проект действительно обсуждался, но «из-за политического давления» его пришлось быстро закрыть (и от него публично откреститься).

«Леонтьев симпатизировал Навальному, но я не замечал, чтобы он был сильно политизированным. При этом Навальный действительно приходил и выступал на стратегической сессии, и это не был чисто маркетинговый ход — люди же ходили на Болотную, на Сахарова, был такой общественный запрос на правду», — вспоминает бывший топ-менеджер одного из банков группы «Лайф». Идею с картой Навального, по его словам, действительно «принес Солодкий». Позднее под присягой совладелец «Банка24.ру» Эдуард Пантелеев заявил, что лично распорядился не выпускать карту «в связи с непрофильностью для банка и неприемлемостью поддержки политических взглядов любой направленности».

Про связи с США Леонтьев в том же документе рассказывает так. В 2002 году в ходе визита в Россию президента США Джорджа Буша американские банки пролоббировали Леонтьева как российского докладчика на презентации рабочей группы «Российско-американский бизнес-диалог», в то время как Кремль хотел видеть в этой роли «своего человека». Леонтьев провел презентацию и ответил на вопросы Буша. Представители России «выглядели заметно недовольными», а после мероприятия некий советник Путина сделал Леонтьеву замечание. С тех пор Леонтьев поддерживал отношения с посольством США, посещал его 30–40 раз и «откровенно обсуждал политический и экономический климат в России». Эти встречи часто бывали коллективными, и значительная часть участвовавших в них банкиров с тех пор лишились своих банков и вынуждены были уехать на Запад.

После отзыва лицензии у банка российское государство «приступило к разграблению его активов и распределению их между политическими инсайдерами», говорится в развернутой версии показаний Леонтьева. В доказательство он приводит такой эпизод: после прихода в банк временная администрация АСВ сначала отключила его от системы банковских электронных платежей, но потом ненадолго подключила обратно, чтобы выплатить 600 млн рублей дочернему банку АСВ «Российский капитал», который иначе стал бы кредитором третьей очереди в процедуре банкротства. Деньги в итоге удалось вернуть при участии Генпрокуратуры (у нее в этом деле были веские причины действовать в интересах остальных кредиторов. — The Bell).

Главой временной администрации банка был назначен сотрудник АСВ Василий Беднин, который за несколько лет до этого проходил как обвиняемый по коррупционному делу, отмечает Леонтьев. Историю Беднина рассказывал (1, 2) «Коммерсант». В 2007 году чиновник якобы предложил банкиру Борису Сокальскому за 50% вернуть активы из банка с отозванной лицензией. Банкир обратился в полицию, которая записывала его встречи с Бедниным на скрытую камеру, а после передачи документов, составлявших предмет взятки, задержала чиновника. Но за него вступился первый замглавы АСВ Валерий Мирошников. В итоге суд отказался арестовать Беднина, а через месяц закрыл дело.

В августе 2015 года качественные активы Пробизнесбанка на сумму около 25 млрд рублей были переданы Бинбанку, который в показаниях называется «фаворитом Кремля с хорошими связями». Через два года в Бинбанке тоже обнаружилась дыра и он попал под санацию.

В январе 2016 года, незадолго до возбуждения уголовного дела о хищениях в банке, как утверждает в своих показаниях Леонтьев, с ним связался Валерий Мирошников и посоветовал пообщаться с партнером юрифирмы «Кворум», нанятой АСВ в качестве юридического представителя по делу Пробизнесбанка. Одним из основателей «Кворума» был адвокат Андрей Павлов — фигурант дела Магнитского, в 2017 году попавшим за это под санкции США. Железняк встретился с партнером «Кворума» в Цюрихе, и юрист предложил ему сделку: если Железняк и Леонтьев передадут находящиеся под их контролем активы «Кворуму», взамен они могут рассчитывать на лояльное отношение российских властей. Железняк отказался.

После этого отказа, пишет Леонтьев, Мирошников направил письмо с обвинениями против банкиров руководителю управления «К» ФСБ (отвечало за банки), генералу Виктору Воронину, который тоже принимал непосредственное участие в деле Магнитского. Именно после этого было возбуждено уголовное дело по факту хищений в Пробизнесбанке, куратором которого в Генпрокуратуре стал третий фигурант списка Магнитского, замгенпрокурора Виктор Гринь.

Такое обилие фигурантов списка Магнитского в деле Леонтьева и Железняка производило большое впечатление на американских судей. В 2022 году оно стало одним из важнейших аргументов для иммиграционного суда, предоставившего Леонтьеву политическое убежище в США (решение есть у The Bell).

Версия 2019 года: те же, ФСБ и прокуроры

Еще через год версия событий Леонтьева и Железняка существенно расширилась — выяснилось, что их отношения с российскими силовиками были намного теснее и разнообразнее, чем просто у жертвы с вымогателями. Железняк рассказал эту версию в аффидавите — показаниях, данных под присягой в США, и в комментариях для этой статьи, написанной The Bell совместно с изданием «Проект».

Железняк показал, что в мае 2012 года, после того, как в ЦБ его предупредили о возможных проблемах «Банка24.ру» из-за карты Навального, банкир «обратился за советом (по неофициальным каналам) к представителям Генеральной прокуратуры и Министерства внутренних дел, а также к руководителю Управления экономической безопасности и противодействия коррупции ГУ МВД по городу Москве Юрию Васильеву». В ответ Васильев предупредил Железняка, что работа с Навальным «приведет к отзыву лицензии „Банка24“ или к его захвату». Банк отказался от проекта, и на два года все затихло.

В своем аффидавите и в разговорах с корреспондентами The Bell Железняк также утверждал, что доступ к высокопоставленным силовикам банкирам обеспечивал VIP-клиент Пробизнесбанка — совладелец «Авилона» Камо Авагумян, у которого был совместный бизнес с семьей генпрокурора Юрия Чайки. Сам Авагумян в комментариях СМИ и материалах суда против Леонтьева называл Железняка «многолетним другом своей семьи», а связь с семьей Чайки, напротив, отрицал. При подготовке этого материала в пресс-службе «Авилона» The Bell сказали, что утверждения Железняка о посреднической роли в связях банка с силовиками не соответствуют действительности.

У дружбы акционеров «Авилона» Камо Авагумяна и Александра Варшавского с Железняком были серьезные бенефиты. Как выяснилось из материалов судов, «Авилон» и сын Камо Авагумяна Карен были клиентами VIP-департамента Пробизнесбанка и оформляли свои вклады специфическим образом. Они приносили совладельцам Пробизнесбанка наличные под обещание более высоких процентов — 10–12% годовых. В обмен на чемоданы денег вкладчикам выдавались векселя офшорных компаний. Такие же векселя получала Диана Карапетян, предположительно дочь заместителя генпрокурора Саака Карапетяна. «Из пояснений Железняка следовало, что часть средств, внесенных Авагумяном и его окружением, принадлежала иным лицам. По предположению бенефициаров Пробизнесбанка, истоки этих денежных средств уходили в Генпрокуратуру», — писал The Insider.

В пресс-службе «Авилона» сказали The Bell, что средства передавались в наличном виде «исключительно потому, что таково было предложение получающей стороны: приносите наличные средства, и мы вам гарантируем доходность выше рыночной». «Полагаем, что это было частью плана по хищению средств: по мнению Железняка и Леонтьева, люди, отдававшие наличные средства в рост, не должны были бы предавать эту информацию огласке и активно бороться за их возврат», — говорится в комментарии «Авилона».

Дружба прекратилась после отзыва у Пробизнесбанка лицензии. Часть векселей Варшавского и Авагумяна оказалась не погашена. Вскоре начались процессы в США, в ходе которых стороны и рассказали обо всех этих подробностях.

В 2019 году, давая комментарии The Bell для статьи о банковском управлении ФСБ, Железняк подробно рассказывал свою версию обсуждения с силовиками судьбы банка в 2014–2015 годах. Железняк утверждал, что в 2014 году Авагумян и Варшавский якобы сообщили ему «о планах российских правоохранительных органов завладеть банком». На тот момент речь шла о «Банке24.ру». Авагумян, говорил Железняк, предложил ему решить все проблемы банка с регуляторами в обмен на 50% всей группы «Лайф». Доходы от этой доли, по его словам, должны были распределяться между «Авилоном», чиновниками Генпрокуратуры и ФСБ. «Они объяснили, что просят так много, потому что надо поделиться с „двумя птицами“», — говорил Железняк. Имелись в виду Виктор Воронин и Юрий Чайка.

По словам Железняка, в подтверждение слов о проблемах «Банка24» Авагумян устроил ему встречу с начальником главного управления по надзору за исполнением федерального законодательства Генпрокуратуры Анатолием Паламарчуком, которого Юрий Чайка якобы лично уполномочил обсудить судьбу банка. Паламарчук не только подтвердил Железняку, что ЦБ ведет расследование против банка, «которое приведет к его захвату», но и предложил организовать встречу с зампредом ЦБ Михаилом Суховым и директором Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным. С последним, по его словам, Железняк действительно встретился и в очередной раз «убедился, что ситуация плачевна».

В качестве первого шага навстречу силовикам Авагумян посоветовал Железняку написать письмо в ФСБ с просьбой прикомандировать в Пробизнесбанк офицера спецслужбы на должность вице-президента. Железняк написал такое письмо, и вскоре Авагумян сообщил ему, что просьба согласована и надо ждать звонка из ФСБ. Звонок поступил от начальника отдела банковского надзора управления «К» Кирилла Черкалина. Он встретился с Железняком в кафе Vogue в центре Москвы, сказал, что будет его куратором и обсудил назначение сотрудника ФСБ вице-президентом Пробизнесбанка с окладом $120 000 в год и предоставление ему кабинета, машины с водителем и ассистента.

Тем временем, как рассказывал The Bell Железняк, Авагумян через Юрия Чайку организовал ему и Леонтьеву встречу с Эльвирой Набиуллиной (вероятно, ту самую, о которой рассказывали источники FT, на которой Леонтьев попытался прочесть Набиуллиной лекцию о банковском надзоре). Набиуллина на встрече отрезала, что вмешиваться в проблемы «Банка24» не будет, спрашивала, «зачем они бегают по высоким кабинетам, чтобы к ней попасть», а про будущее банка ничего ясного не ответила, говорил The Bell Железняк. Тогда Черкалин устроил банкирам встречу с первым замглавы АСВ Мирошниковым — но от его предложений они отказались, а спустя пару месяцев «Банк24.ру» лишился лицензии.

В пресс-службе «Авилона» The Bell сказали, что утверждения Железняка о том, что Авагумян обещал решить проблемы банка с регуляторами и организовывал встречи с силовиками, не соответствуют действительности. «Никаких подобных обещаний, не говоря уже о встречах, со стороны Камо Авагумяна не было и не могло быть. Утверждение Железняка продиктовано, как обычно, желанием создать себе имидж честного бизнесмена на фоне нечестных конкурентных действий недоброжелателей», — говорится в комментарии компании.

Черкалин в 2019 году станет фигурантом одного из самых громких коррупционных дел в России — его задержат с 12 млрд рублей наличными, а в 2021-м приговорят к 7 годам колонии за взятки. «Новая газета» утверждала, что уже в 2022 году Черкалину заменили отбывание наказания в колонии исправительными работами, а позже он добился замены и этого наказания на штраф в размере 500 тысяч рублей. Недавно источники телеканала «Рен ТВ» подтвердили эту информацию. Черкалин на суде рассказал, что большая часть наличных, с которыми его задержали, на самом деле принадлежала Мирошникову. Сам Мирошников после задержания Черкалина не вернулся из заграничного отпуска.

Авагумян, по словам Железняка, в течение следующего года дважды вспоминал о предложении защиты за 50%, второй раз — с предупреждением о готовящейся атаке на Пробизнесбанк. Леонтьев и Железняк оставили предложение без ответа. Но 7 августа 2015 года, когда в банке ввели временную администрацию, Железняк сразу поехал к Варшавскому, а потом попросил Леонтьева к нему присоединиться. Разговор, как утверждали банкиры в 2022 году в интервью FT, шел не о спасении банка, а о спасении денег Варшавского, Авагумяна и их друзей, которые инвестировали в векселя группы «Лайф». Варшавский опасался, что эти деньги им уже не вернут, требовал от Леонтьева гарантий компенсации и демонстративно звонил по телефону, показывая всем своим видом, что звонит высокопоставленным лицам, рассказывали газете Леонтьев и Железняк. Встреча закончилась за полночь, и, выйдя из офиса «Авилона», Леонтьев заехал домой, собрал чемодан и улетел из России.

У акционеров «Авилона» от общения с Леонтьевым и Варшавским тоже, судя по всему, остались не лучшие воспоминания. Пресс-служба компании передала The Bell подробный комментарий: «Мы считаем важным и необходимым в первую очередь дать четкую оценку того, что эти люди сделали — а именно УКРАЛИ средства вкладчиков и клиентов — и теперь ищут любые способы не быть выданными в РФ и понести ответственность».

«Примешивание к этой оценке деятельности Железняка и Леонтьева дискуссии на тему „а давайте сначала поймем, что это были за средства, которые украли, и, может, не так уж и страшно, что их украли“ считаем опасным и безнравственным», — говорится в сообщении «Авилона».

Железняк за несколько недель до публикации получил вопросы The Bell, но отказался от комментариев. Связаться непосредственно с Леонтьевым не удалось.

Вместо послесловия: почему суды за границей встали на сторону банкиров

Не считая российских судов, АСВ и кредиторы Пробизнесбанка пытались судиться с Сергеем Леонтьевым и его структурами как минимум в пяти юрисдикциях от Лихтенштейна до островов Кука. Решающих побед противники Леонтьева нигде не добились.

Но дело здесь не в том, что основателю Пробизнесбанка удалось везде доказать, что он действовал по закону. Большинство иностранных судов не рассматривали дело о хищениях в Пробизнесбанке по существу. А там, где они вставали на сторону Леонтьева (например, в Лихтенштейне, на островах Кука или, частично, в США) главным аргументом для судей становилось не то, что происходило в банке, а отсутствие доверия к российской системе правосудия и истцам — государственным органам.

То, что преследующие банкиров силовики замешаны в преступлениях, а регуляторы кооррумпированы, автоматически не означает, что и сами банкиры невиновны. Но для судов на Западе первое соображение стало важным аргументом в пользу основателей Пробизнесбанка, а российское государство благодаря своей репутации оказалось в роли мальчика, который кричал «волки».